8 октября на юридическом факультете МГУ прошла большая междисциплинарная конференция о современных деструктивных сектах и культах: от права и психологии до духовно-нравственных аспектов. Вступительное слово напомнило про 270-летие МГУ, жесткий пятиминутный регламент из-за рекордного числа докладчиков и настрой на предметный разговор без «воды». Атмосферу задали Артём Еркин и Наталья Дьякова, поблагодарившие коллег и анонсировавшие продолжение цикла — интерес превысил возможности одного дня.
Прежде всего, благодарим всех причастных к работе с деструктивными движениями — экспертов, юристов, психологов, религиоведов, медиков и волонтёров — и организаторов конференции на юридическом факультете МГУ. За высокий уровень дискуссии, за внимание к практическим кейсам и за готовность продолжить разговор — он явно перерос рамки одного дня. До встречи на следующем этапе общей работы.
Тезисы коллег: общий тренд — системность угроз
Александр Дворкин очертил геополитику сект: от «мирной» разведоперативной полезности до фактора раскола. Вспомнил 1993 год (сделка саентологии с IRS) и акт Конгресса США о международной религиозной свободе (1998) как поворот к институциональной поддержке «проблемных» движений за рубежом. Вывод: секты используются и как агенты влияния, и как инструмент дестабилизации, а юридические баталии вокруг них — поле международной политики.
Елена Голяшина перевела разговор на технологию доказательств: деструктивные тексты — сложные поликодовые объекты, а значит, базой комплексной экспертизы становится прикладная лингвистика, интегрированная средствами криминалистики с психологией и религиоведением. Ключ — в корректной постановке вопросов и проверяемых методах, иначе любые выводы бьются об формальные претензии в суде.
Лариса Артёмова и Константин Небытов показали психологическую механику: фанатизм через когнитивный диссонанс и «малые компромиссы» заменяет правовую норму на религиозный «разрешитель». Иллюстрация — эскалация Aum Shinrikyō от йоги к террору через сакрализацию гуру и переописание вины/жертвы.
Максим Каменсков дал медицинскую оптику: дефицит исследований, но устойчивые клинические картины от тревожно-депрессивных расстройств до посттравматических эффектов и расстройств идентичности. Яркие кейсы — «Фонд самосовершенствования» (сексуализированное «воспитание» детей с последствиями для гендерной идентичности) и новая сетево-оккультная мода на «тульповодство» у подростков.
Людмила Григорьева разобрала «псевдоправославный» кейс Каковина: как многолетний сутяжнический стиль и фасад легитимности ломается через государственную религиоведческую экспертизу Минюста и предметный допрос о вероучении — в итоге организацию ликвидировали как юрлицо. Практический урок: проверять не вывеску, а реальное соответствие устава практике.
Дворкин (заключение) вспомнил провал томского процесса против «Бхагавад-гиты как она есть»: попытка запретить «всю книгу» вместо точечного запрета экстремистских комментариев предсказуемо сорвала дело и вызвала скандал. Вывод — точность права важнее шума.
Татьяна Карпачёва подняла тонкий уголовно-правовой узел: участники культа не всегда «соучастники». Там, где действует обман, зависимость и искажённая осознанность, срабатывает конструкция посредственного причинения вреда; примеры — «Космическая семья», «бог Кузя». Это меняет квалификацию и линию защиты/обвинения.
Татьяна Честякова описала инварианты вербовки: харизматический лидер, «мы — избранные», «секретное знание», love-bombing, изоляция и эмоциональные качели. Эти классические приёмы теперь одинаково работают в религиозных и коммерческих «культах».
Анастасия Громова зафиксировала новый фронт — радикальные «инцелы»: дихотомическое мышление, «чёрная таблетка», одобрение насилия, одиночество и коморбидная психопатология; уже есть российский криминальный эпизод с самоидентификацией как «инцел». Нужны профилактика и правовое внимание.
Наш доклад: «надсистема» для разрозненных тем
Мы предложили видеть угрозу как цепочку поставки когнитивного влияния: от запроса/проработки уязвимостей → «ложь в посылке» и обвязка правдой → передача агентам (ЛОМы, площадки) → легитимация → оптимизация рекрутинга. На этом фоне показали двухуровневую механику дестабилизации — личностный (деструктивная идеология) и общественно-институциональный уровень (когнитивно-деструктологическая операция без физического насилия). Далее — «академический фасад» как универсальный бустер: создание видимости научности, статусов и площадок снижает критичность аудитории и закупоривает обратную связь. Мы иллюстрировали это кейсами: Ксения Мусунова (родология/«анцестология», связки с вузами и школами), Юлия Ивлиева, Гульнара Галиакбарова, «ведьма» Алёна Полынь (приговор за экстремизм), а также RC Group как пример агрессивного сетевого рекрутинга с «комнатой доверия по умолчанию».
Отсюда — наш объединяющий тезис: большинство угроз сходятся в двух «зубцах» — рекрутинг + договор. Рекрутинг формирует воронку, а договоры/оферты и согласия «криптолегализуют» вред, распределяя ответственность по цепочке и пряча риски в «тёмных паттернах» платформ.
Предложение к регулированию: бить по связке «рекрутинг+договор»
- Админ-статус «агрессивного рекрутинга»: маркеры — систематичность, сокрытие условий, давление на волю, барьеры выхода — с запретом типовых шаблонов.
- «Пожаловаться на договор» на Госуслугах: загрузка оферты, авто-скрининг риска, маршрутизация в надзор и обратная связь гражданину.
- Требования к платформам: маркировка рекрутинга, запрет тёмных интерфейсных паттернов, «охлаждение права» и отмена «в один клик».
- Ранний скрининг и просвещение: связка экспертиз + экспресс-оценки + русскоязычные модели для выявления аномалий в рекрутинге и «академическом пиаре» (как в кейсах выше).
Почему наш доклад «в тренде» конференции
- Он сшивает уровни, о которых говорили коллеги: психология и диссонанс (Артёмова/Небытов), медицина и вред (Каменсков), право и экспертиза (Голяшина), религиоведческие кейсы (Григорьева), квалификация в УК (Карпачёва), новые движения (Громова). Мы показали их как звенья одной цепочки влияния и легитимации.
- Он развивает линию Дворкина о международном контуре, но смещает фокус на внутренние механики криптолегализации — от «академического фасада» до регуляторного арбитража в договорах и на платформах.
- Он предлагает практические правовые инструменты, дополняя обсуждённые проблемы неопределённости и процессуальных провалов — от точечных экспертных методик до понятных потребителю процедур.
*Приносим извинения тем участникам, чьи доклады не упомянуты в нашем материале, т.к. у нас не было цели показать тезисы всех докладчиков, но мы стремились показать тенденции развития дискурса